Отобрали нас двадцать девушек и привезли в Польшу, в Нижнюю Силезию, городок Ермансдорф. В этом городке была фабрика небольшая, дерево-отделочная. Рабочие там были в большинстве немцы, поляки, а мы уже как подсобные рабочие выполняли довольно тяжёлые работы. Там плиты делали для строительства щитовых домов. Эти щиты очень тяжелые были, наполнялись цементом. Эксплуатировали людей «и в хвост и в гриву»,...
ДалееХерсонцы. Работа в Германии
Когда нас привезли в Германию, помню, там здание было полуподвальное, но крыша была. И нас туда в подвал повели, и мы сидели в подвале. А утром проснулись — а крыши нет, и полно дыма. Нас всё время бомбили американцы, всё время, сколько я там была — всё время они летали. И даже когда я в поле работала одна, полола буряки или капусту — самолет летит надо мной, и, хотя я ж одна в поле, слышу звук такой —...
ДалееХерсонцы. Остарбайтеры
Нас привезли в Хиршберг там как бы биржа была: немцы приезжали и нас выбирали. Приехал такой пузатый здоровый немец, и он нас всех, вот этих девочек, забрал на лесообработочную фабрику. Он строил бараки, там работали французы и поляки. И вот он нас привёз, ну а потом посмотрел, что от нас мало толку. Мне не было ещё 16 лет. Мы с подругой Беллой резали пласты бумаги. Ну, у нас ещё был ветер в голове, мы так сурьёзно...
ДалееХерсонцы. Угон в Германию
Наша семья оказалась в Херсоне в оккупации. Я 1927 года рождения, и мне было 14 с половиной лет. Затем прошло два года, в феврале 1943 года мне исполнилось 16, и по указанию немецких властей всех, кому исполнилось 16 лет, брали на учёт на бирже труда — должны были либо трудоустроиться, либо учиться где-то. Я пыталась учиться, но всё разваливалось, и техникум тоже. Вобщем, не получилось с учёбой. Нужно сказать, что я...
ДалееНамедни. Пьеха и Кристалинская мечтают о счастье
Большой успех приходит к двум эстрадным певицам с нездешним фамилиями и нетрадиционным репертуаром. Эдита Пьеха и Майя Кристалинская поют о городском женском счастье — до сих пор песни про бабью долю своим местом действия подразумевали деревню Пьеха первой запела от имени женщины с запросами. У ее лирической героини — законченное высшее образование и она взыскует идеала: Но навстречу ветру я...
ДалееХерсонцы. Дорога в Германию
Я 1927 года рождения, в Херсоне родилась. До войны жила на улице Ленина 2. Там мы прожили 10 лет, а забрали меня по облаве с улицы Суворова. Немцы призывали, нужно было убегать. Мне нужно было пойти на Забалку к бабушке и спрятаться с мамой, потому что в доме напротив нас эвакуировались евреи. Был один гестаповец — видно, это ж он, откуда они все наши списки брали? Откуда все адреса знали? Я боялась дома...
ДалееХерсонцы. Подполье во время оккупации
Мы жили в лесу первое время, в домике рядом с военной частью, отец работал лесником. Очень скоро после начала войны в дверь постучали ночью. Собаки залаяли, отец вышел, а ему командным тоном говорят: «Уберите собак!» Он уже подумал, что это немцы, они евреев начали с первых дней отлавливать, и люди прятались. Ночами расстреливали евреев, цыган, коммунистов. Кто-то не выдерживал этой обстановки, этого ужаса,...
ДалееНамедни. 1963 год. Туризм с рюкзаком
Введены разряды по скалолазанию — самый экстремальный вид туризма с рюкзаком признан официальным спортом. В этом же году сочинен главный песенный манифест всех палаточников «Люди идут по свету…» Туристы теперь — не те, кто ездит по турпутевкам, а те, кто идет в походы по маршрутам, которые выбирает сам. Признаются только нехоженые тропы; многие из них пролегли по Сибири, а она — земля...
ДалееХерсонцы. Подполье
Я ушел в подполье, то есть ушел из Херсона, ходил по селам. Селяне нас кормили, на 7-10 человек наваривали большой котел — какие у нас люди! А немцы всё забирали, мужиков всех угоняли. Мы собирали оружие, с нами немцы ходили, антифашисты-дезертиры. Мы им одежду давали, они нам — оружие. Мы на ломаном немецком общались, и они на таком же ломаном русском — если жизнь заставит, заговоришь по-всякому. Я помню...
ДалееНамедни. 1963 год. СССР поссорился с Китаем
СССР поссорился с Китаем В мировом коммунизме — раскол: начинается конфликт между социалистической страной №1 и социалистической страной №2. Китаец и русский больше не «братья навек» Отношения портились давно, но на публику ссору не выносили. 14 июня 63-го ЦК компартии Китая направляет письмо ЦК КПСС. После месяца безуспешных переговоров 14 июля китайские претензии публикуются в газете «Правда»...
ДалееХерсонцы. Партизанская война
Из Сталинграда я добралась до Полтавы, до местечка Хорола, там жили мои бабушка, дедушка и тетя. Меня начали купать, а у меня чесотка, ну что делать? Выкупали, а мыла не было, золу спускают, а в золе такая мягкая такая водичка, а на утро тётя говорит: «Надо её везти в больницу». Пришли мы в больницу, а доктор был военнопленный, он был лётчиком, и его сбили. Он сам медицинский заканчивал, но нужна была молодёжь, и...
ДалееНамедни. 1963 год. Поход Кинга на Вашингтон
Югославия снова братская Бархатный сезон-63 Никита Хрущев проводит в Югославии, завершая «нормализацию отношений» — при Сталине югославский режим считали фашистским Прошло десять лет со времен последних советских частушек про «бандита Броза Тито», у которого руки по локоть в крови югославского народа. Хрущева и его супругу Нину Петровну в Белграде и на острове Бриония сердечно принимают президент...
ДалееХерсонцы во время оккупации
Полгода у нас была оккупация. У нас дорога на хуторе длинная, а мы все любопытные, смотрим — сначала проехал мотоцикл с коляской, в коляске сидит с пулеметом фашист, едет в разведку. Потом едет полуторка, потом через полчаса как грянуло -пошла немецкая дивизия. Как пошли, как они заселились — в каждой хате стояли немцы. Части немцев располагались тут, как дома. У нас стояла кухня походная немецкая во...
ДалееНамедни. 1963 год. Плащ-болонья
Плащ-болонья Советский прокат фильма Лукино Висконти «Рокко и его братья» порождает повальную моду на болонью — короткий плащ без подкладки, который в фильме носит герой Алена Делона По-делоновски надо щеголять, непременно подняв воротник. Дивные оттенки: черный с искрой, синий с отливом, зеленый с изумрудом и изысканное, очень заграничное шуршание при ходьбе. Но скоро миллионы людей, не видевших...
Далее«Самое страшное в войну — это оккупация»
Самое страшное в войну — это оккупация. У нас не было денег, нас не смогли эвакуировать. Мосты были взорваны, мы остались — я с мамой, тётей, дедушкой. Насчёт голода — мёртвые на улицах не валялись, мама получала что-то около 900 грамм, её жалели — я без отца рос, поэтому ей давали 3 карточки. Она две смены вела в школе и работала в библиотеке. Дедушка от голода не пух, тетя не пухла, мама пухла, потому...
Далее